1982 г.
Провожая из омута мира
Мне источник зажёгся любви.
Этот искренний образ кумира
Со мной, господи, благослови!
Пусть я буду за чёрной чертою,
А он будет с другой стороны,
Пусть ни кто нас не сломит бедою
И мы будем друг другу верны!
О’ простите, my Ledy, быть может
Вы уже не согласны со мной?
- Вы о чём? У предсмертного ложа?
Помолчим лучше, мой дорогой.
5 января.
Без меня тебя соседи
Утром к господу снесут,
Скажут: - Что же внук не едет?
Знать, безбожник, знать, он плут. –
И ни кто им не ответит,
Что безжалостной судьбой
В сердце множество отметин
Нож оставил внеземной.
Ну, куда ж мне с тёплой раной? –
Нож тот желчью заражён…
Ты прости, но, без обмана,
Я безвестьем пригвождён.
Что тебе мои печали –
Взял на пир тебя тот мир;
Но настанет час венчальный
И за мной придёт вампир.
Может быть, меня так точно,
Но нестарого ещё,
Собутыльников порочный
Круг поднимет на плечо,
Понесёт по утру рано,
Бросит в царственный окрест,
Помянет и, в дупель пьяный,
Безымянный справит крест.
8 января.
До свиданья, берег –
Чужеродный мир!
Я пришёл без денег,
Нелюбим и сир.
Не нашёл здесь места
Я своей мечте –
Ухожу без лести
Я к другой звезде.
По ночному морю
В маяка лучах
Покидаю город
На волны плечах.
Там, в раздолье чёрном
Будет день мой тих,
Как на плато горном
Мой печальный стих.
Январь.
На февральский снегопад.
Разгрозился небосвобод:
Распахнул широкий рот,
Плюнул горсть златых снопов –
Белых крошечных цветов…
С горки снежной лёгкий мех
Скоростные режут санки.
Из саней несётся смех,
А в санях – бесёнок Санька
Машет белыми руками,
Щёки Аллы, красный лоб…
Вдруг пред ним сугроб – стоп!
…А сугроб-то наш с ногами!
Побарахтался сугроб:
Показались нос и рот,
Голубые донца глаз –
Дневники его проказ.
Встал на ноги, санки взял,
Кулаком вдруг помахал,
Покосился на прохожих:
Ну, кого бы упросить –
На санях лететь легко же –
Тяжко в гору их тащить.
6-7 февраля.
За каждый вопль души,
За каждую паузу
Я отвечаю! Я жил,
Метаясь под парусом;
Я, к звёздам правды стремясь,
С пути не сворачивал –
Но на пути этом – грязь
Не ваш ли заначивал?
Глупо, но всё же ему
Вы верили, «честные»
Можно ль жить в свете уму
Мечтами небесными?
Полный заботой одной
Кричал я в агонии –
Прав же остался другой,
Чья сила в злословии.
«Нет! Ты не прав! Ты не прав!
Ведь прав не имеешь ты!»
Я ль виноват, что мой нрав
Горячь от надежды?
Сердце неровно стучит –
Ответите ль, Фаусты,
За каждый вопль души,
За каждую паузу?
8 февраля
Песнь сальвадорской девушки
Заглушите мне девичье сердце,
Спеленайте покоем мне грудь!...
Для любимого собраны средства,
Чтоб в могиле он смог отдохнуть.
Не забыть чёрный кольцами волос
И святой поцелуй его губ,
И во мне всё звучит его голос…
Был он сильным и чуточку груб.
Был борцом он за счастье народа,
Против хунты людей подымал…
Молодой, шестьдесят первого года…
И теперь он свободным уж стал…
Если в небо взлететь Сальвадора,
Когда к морю спустился туман,
Вы увидите чистые горы
И средь них величавый вулкан.
Говорят: иногда вулкан дышит
И порой весь сжигает тростник…
Но не видел никто и не слышал,
Как к нему вертолёт чуть приник.
Ни единожды, нет! и не дважды –
Над вулканом он часто висел…
Но нашли там крестьяне однажды
Затхлый клад искалеченных тел.
Пол страны я прошла, чтоб средь мёртвых
Разыскать дорогого Latty:
Он ушёл года два назад, твёрдо
Собираясь с победой прийти…
Заглушите мне девичье сердце,
Спеленайте покоем мне грудь,..
Положите к нему по соседству,
Раз нельзя дорогого вернуть!
13-14 февраля.
Танцовщице
Ты пройдёшь и в сердце больном
Закипает любовь, как в старь,
А за трапезой старый царь
Заливает скатерть вином.
Ты ему одному подаёшь
Полный кубок хмельного вина…
Как несностна моя седина,
Ведь меня ты не ставишь ни в грош!
Я тебя у него украду,
Увезу на край света тебя,
И ты будешь кормить воробья
И смотреть на кувшинок в пруду.
А появятся вдруг малыши –
Ты останешься в замке моём,
Танец новый придумаешь в нём,
Ах! танцовщица грешной души.
Не визирь я, а старый вор –
Ты такого не знала ещё.
Я гляжу молча через плечо:
Там карета ждёт у гор.
17 февраля.
Энергии скорьби так много в груди!
Ну, где же найти мне спасительный выход?
Со скалами счёт попытался свести:
Вот молния, гром – и вновь стало тихо.
Как первый удар – ещё не удар,
Так эта победа – ещё не победа,
А в сердце – пожар, счастливый пожар,
Там вспыхнули муки бродившие следом.
Я спутник отправил, но не был я рад,
Что спутник находит чужую орбиту,
Но вот по спирали вернулся назад
Небесного тела испытанный житель.
Я в небо орлёнка пытался поднять –
И вот предо мной он, познав страсть полёта,
Чтоб здесь на земле меня поддержать,
Когда гром и грозы бушуют под сводом.
Я счастлив! Я рядом с орлёнком моим,
Я в чувствах поднялся на небо шестое.
Еще один шаг – один взмах и – взлетим
(Вы ждёте? Возьмите) на небо седьмое.
25-28 февраля.
По ночам, в грозовые раскаты,
Из кровавых военных годов –
С поля боя приходят солдаты
В сновиденья страдающих вдов…
А.Гусев.
Ты говоришь мне, что вдовы стареют…
Знаешь? но я не согласен с тобой.
Кто-то из милых в застенках расстрелян,
Кто-то шёл в мае последней тропой…
Знаешь? мне кажется: время застыло
Робкою пташкой во вдовьих очах;
Можно прочесть в них: что с каждою было!
Что же стерпелось на хрупких плечах!
А погляди за покрытые шалью
Плечи стоящей у тропки вдовы –
Там, за чертой горизонта, за далью,
Видишь? – встают, горло солнцу сдавив,
Призраки в мареве яркого дыма! –
Завтра поднимутся сотни грибов!
В праве ль такое теперь допустить мы,
Перечеркнув упования вдов?!
Страшно от мысли, что время однажды
Вновь остановится в ждущих глазах.
Страшно! а вдруг не увидим мы граждан,
Вспомнивших после о наших сердцах.
28 февраля.
Не обещай.
Не обещай мне новой встречи,
Глаза на солнышко скосив.
Закат сегодня так красив!
Так по волнам огнём он блещет!
Ну, разве нужно ли калечить
Неправдой трепетный отлив?
Не обещай души движенье,
Когда к другому льнёшь душой.
Вот солнце скрылось на покой,
Волнам оставив вдохновенье,
И ветерок без промедленья
Твой локон тронул золотой.
Не обещай… холодным звуком
Слова летят в мятежный край.
Так можешь сердце невзначай
Задуть на век. Какая мука
Остаться рядом нам! Дай руку
И уходи. Прощай. Прощай.
15 марта.
Прошение солдата королевы.
Я, Bobby Sands,
Капитан королевских войск.
Наш десант, опустившись на Олстер –
Непослушной Ирландии мозг,
Стал хозяином тут, а не гостем.
Мы устроили здесь полигон
Для обстрелки своих новобранцев,
Чтобы Англии женственный трон
Защищать научились бы братцы.
Здесь есть лётчики, есть моряки…
Я и сам службу нёс на подлодке.
Здесь бойцы с моей лёгкой руки
Пристрастились к железной наводке.
Ни пред кем не ударим мы в грязь,
Хоть в винтовках у нас лёгкий пластик,
А в гранатах – пугающий газ
И на наших беретах нет свастик.
А потом молодого стрелка
Отправляют туда, где спокойней,
Где есть джунгли, вино и река,
И за жизнь не боится наш Tommy.
Я готов поручиться за всех,
Кто прошёл мою смелую школу.
Но в Ирландии лёгкий успех
Порой дарит не лучшую долю.
Не всегда может выправить руль
Beel Sogray на избитых дорогах
И усиленный пеший патруль
Не всегда унести может ноги.
Сколько в Karselry бросиди мы!
Сколько вывезли за город трупов!
Но они против нас из тюрьмы
Направляют безбожников грубых.
И летят в нас и камни, и брань,
И стреляют в спокойного Tommy…
Королева! прошу: дай от ран
Отдохнуть мне в другом регионе.
Пусть послужит солдата рука
Там, за морем, где всё же спокойней,
Где есть джунгли, вино и река,
И за жизнь не боится наш Tommy.
31 марта.
Тому минуло много лет,
Когда в объятьях меня грели;
Теперь и ветер холоднее,
И я невзгодами согрет.
Но вот расплаты час настал!
… Забыв, что был обычно грубым,
Я бесконечным поцелуем
Страстям нахлынувшим внимал.
Как зарекался в тишине
Я не казаться больше нежным,
Но признаюсь: я снова грешен –
Прийди же, юность, вновь ко мне!
3 апреля.
Я не верю тебе, ты – предатель,
Ты купил за свободный портфель
Своё новое имя «податель»
И спокойное место в «мотель»
Ты научный сотрудник, и что же?
Отступил ты от славнейших дел.
За свободу и правду похоже
Пострадать ещё раз не хотел.
Нет! не антисоветское дело
Защищают народа борцы –
Они против правительства смело
Поднимают убогих венцы.
Как они в Красном доме заелись,
Так и рыба гниёт с головы!
Ну, куда же с прилавков всё делось?
Как живём, безбилетные, мы?!
Милый Сахаров жаждал нам счастья,
Предлагал и дороги свои!
Но раскинули клейкие снасти
И мосты они тотчас сожгли.
И заставили сердце забиться
В унисон с их делами твоё
Среди них должен ты позабыться
И предать, что мы тихо поём.
Но придёт – всё же в это я верю! –
Добрый праздник на площадь страны
И народу откроются двери
Их свободы за то, что верны.
Может быть, что и ты то узнаешь,
Но не будешь ты нужен стране –
Вспомнишь всё, что сейчас ты читаешь
По подсказке за кадром извне.
7 апреля.
Дождь и мокрый снег всю ночь:
Затопить весь парк не прочь.
На беду свою в тот парк
Заглянул напрасно я:
Не пришла. А я промок,
И остался одинок,
И душа, как винный бар,
Стала вся ненастною.
Я её, чтобы отвлечь
И ненастие пресечь,
Вывел тихо на перрон
И дождался «скорого»,
А когда колёсный стук
Пробудился в мерный звук,
Я оставил тот вагон,
В нём и ношу скорбную.
А когда я шёл домой,
Птица Феникс надо мной
Пролетела тяжело,
Словно тень бесстрастная.
В дом вошёл я не спеша:
От разлуки вся дрожа
Ухмыляется назло
Там душа несчастная.
11 апреля.
Не грусти, моя сестрёнка…
Вот опять у ног твоих…
Голос, что для всех незвонкий,
Вновь кричит Тебе мой стих.
Вновь стою я без улыбки,
Вспоминая ушлый год:
За двоих меня ошибки
Переполнили, как сот.
Лишь одна отрада рядом –
Познакомься: Твой племяш,
Он стоит перед фасадом,
Нежно трогая Твой плащ.
Не грусти, что Ты не в силах
Поводиться с ним чуть-чуть.
Путь неведом наш к могилам –
Час придёт когда-нибудь,
И в далёкой тихой Лете
Искупаемся мы все –
Нераскрывшиеся дети,
Как тюльпаны, на земле.
14 апреля.
Скажи же мне, чтоб я ушла,
Чтоб стрелки сдвинулись по кругу.
Я буду счастлива, покуда
Заря в степи не расцвела.
Скажи же мне, чтоб я ушла.
Чтоб стрелки сдвинулись по кругу,
Пора расстаться нам с тобой.
Как воздух радостен ночной,
Как не хочу, держась за руки,
Чтоб стрелки сдвинулись по кругу!
Я буду счастлива, покуда
Твои глаза во мне горят.
Пока другой не бросил взгляд,
Не подарил пока ей губы,
Я буду счастлива покуда.
Заря в степи не расцвела –
Во мне её настало время.
Ты юной жизни бросил семя
И в сердце врезалась стрела;
Заря в степи не расцвела.
Скажи же мне, чтоб я ушла.
Мне нравится твоё молчанье,
Оно – залог, что расстованья
Не хочет нежная душа.
Не говори, чтоб я ушла!
15 апреля.
Слепой волшебник.
Известно нам, что создал
Всевышний человека.
Но дело то – не звёзды –
Однажды вдруг поблекло.
И проклял царь всевышний
Рабов безмерной страсти:
Торопятся неслышно
Во след нам все напасти.
Не бог я здесь, конечно,
Но с ним сравнился всёже:
Рукой и духом нежным
Я прикоснулся к коже,
К лицу, к душе уставшей,
К погаснувшему взору…
Твой мир я сделалкраше
Придуманных историй.
Я отнял у болезней
Растравленное тело,
Лекарство дал полезней –
Оно помолодело;
Дал эликсир я лунный
Душе, почти холодной,
И стала вдруг ты юной,
И стала ты свободной.
Я сам, слепой волшебник,
В свои поверил силы.
Как рад я, грусти пленник,
Что ты уйдешь счастливой!
18 апреля.
Заявление бывшей тёщи.
Не хочет грустная душа
С подкинутой мечтой смириться.
Подковы вот её стучат
И вот она уже стучится:
_ Я забираю гарнитур.
Я забираю холодильник
И этот старый абажюр,
И стол, и стулья, твои вилки,
И эту детскую кровать
И потрошеные подушки… -
Куда бы мне тебя послать!
Жаль, рядом подлая подружка.
- А чтобы не таскать всё мне,
Оставь, пожалуй, и квартиру:
Здесь дочь устроится вполне –
Довольно шляться ей по миру.
А ты катись-ка с пацаном
Под мои окна попрошайкой… -
Не смыть мечту её словцом,
Не выбить ласковой нагайкой.
21 апреля.
Весь парад, как будто с крыши,
Разукрашенный я вижу:
Флаги алые рекой
По стране плывут родной;
В небо радуга поднялась
Из шаров и разбежалась,
Догоняя голубей –
Мироносных кораблей;
Звёзды красные я вижу
Дорогого Ильича,
Ведь сижу-то, как на крыше,
Я у папы на плечах.
Апрель.
Блуждая по стране надгорий,
Я встретил нежный эдельвейс
И, чтобы помнить этот рейс,
Его с собою взял я в город.
Там своего просил я друга
Цветок священный передать
(Но в то же время промолчать)
Той девушке, была что с юга…
Как в жилах кровь воспламенилась,
Когда вечернею порой
Мелодий закружился рой
И там она вдруг появилась!
Она походкой шла упругой,
Летел как будто это звук,
Свисал цветок из смуглых рук…
Но взгляд застыл её на друге.
1 мая.
Покружись, подружка, покружись,
Отпусти свои слабые нервы.
На груди твоей, знаю, не первый
Вспоминаю угасшую жизнь.
Мы с тобой в этом мире одни
Были вскормлены общею грудью,
Подсудимые мы, мы и судьи,
И защитники нашей вины.
Где же мать, что позволила пасть
Своим бедным и ветреным детям?
Нет любви – её пагубный ветер
Нам оставил лишь прошлую страсть.
Где отец? Раньше мы до темна
Наслаждались лишь губ ароматом –
От стыда не осталось и яда:
Его смыл виночерпий вина.
Ты без совести и без стыда
Приглашаешь свободно в квартиру,
Так же я бреду в скорби по миру
И без матери, и без отца.
Мы со счастьем своим разошлись,
Мы отвержены прелестью света.
Так расслабься пред взглядом поэта!
Так подай мне вина и… кружись,
И кружись, и кружись, и кружись,
И кружись, и кружись.
4 мая.
Сонет.
Как давно мои пальцы касались пера,
За которым тянулись узоры
Из словесных, спокойных теней серебра.
Словно воды ручья ловит море,
Так начало стиха черепная кора
Собирает из мыслей раздора,
А найдя что-то ясное, словно ветра,
Отпускает тот бред на просторы.
И бегут – порой нервно – строка за строкой
Вытравляя узоры под страстной рукой,
Но останутся ль в мире – не знают.
И не знаю и я, что я в свет отпущу;
Почему только жду, но её не ищу –
Моя муза, быть может, устала?
24 мая.
Крик.
Крик о помощи слышен, чуть свет занялся,
Чуть успел ты войти в этот мир, в этот свет
Уже тянешь ты ручки и ищешь ответ,
Над планетой свой крик в первый раз вознеся.
А планета кружится;
И люди, и птицы
Зажигают зарницы
И тушат их вновь,
В суете забывая
О нежности края
И о том, что чужая
Разлита там кровь.
Может в этом предчувствии льётся твой крик,
Или в том, что однажды ты встанешь под нож,
Или что не минует тебя наша ложь,
Что тебе не успеть мир исправить за миг?
Я хотел бы услышать тебя на Земле,
Когда будет наш мир и спокоен и свят,
И тебе не достанется взять автомат,
И забудутся сказки о горе и зле.
31 мая.
Под созвездием «Весы».
Слух наполнен стуком мерным:
На столе стоят часы.
Побеседуем, друг верный,
Куда клонятся «весы»?
На одной сияют чаше
Наши вечные мечты:
Как нам сделать жизнь краше
Той, природной красоты,
Чтобы мир твой был счастливым,
Как родившийся тюльпан,
Как весёлый взгляд любимой,
Как цветущий мальчуган.
Чаша клонится другая
В бесконечный жаркий ад:
Там девчоночка хмельная
Похотливый дарит взгляд,
Там по стопкам – блеск червонцев,
И концлагеря макет;
Там направлены на солнце
Когти ядерных ракет.
Злоба, слёзы, скупость мысли –
И нетленный блеск росы…
Неспокойно коромысло –
Куда ж склонятся Весы?
2 июня.
Бросишь кости игральные
В сумрак ночи, -
Выйдут цифры печальные –
Ты замолчишь.
Не дождёшься товарища:
Он далеко;
Только тени пожарища
Прыгнут легко;
Только мысли бездомные
В даль уплывут…
Под песками огромными
Будет уют
Только думы сердечные
Милой вернёшь,
Потому, что, беспечного,
Выправит нож.
3 июня.
Ты меня называешь жестоким,
Говоришь, что я сущий ковбой,
Что мне крови речные потоки
Будут радостней встречи с тобой.
Может быть, ты права, но во всём ли?
Как в душе найти грани границ?
Если б знала ты, как мне! В неволе
Не найдёшь ты несчастнее птиц!
Если ты меня мучишь жестоко:
То моя, то чужая – со мной,
Каким может на зыбкой дороге
Быть весёлый когда-то ковбой?
6 июня.
Перед пультом смерти.
«Человек, погоди с кресалом!»
Висенте Алейсандре, «Огни».
Солнце
Протянуло по ниве морской
Золотую дорожку
К одиноко стоящей берёзе.
От неё веет вечный покой
И стремится к подножью
Горизонта по выпавшим росам
Быстротечная тень.
Вот и кончился день.
На руках спит у мамы малыш,
Рядом лёг белый котик,
Замолчал соловей той минутой,
В небе звёзды застыли: там – тишь, -
Мы ещё одиноки…
Человек! задержись перед пультом.
6 июня.
Шальной метеорит.
Случайно пущенный судьбою
Шальной метеорит
С планетой голубою
Игриво встретиться спешит.
Венец из мглы его и газа
Сжигает пустоту,
Он в треть планеты массой –
Какую он несёт беду?
Быть может бог то разозлился –
И это дар богов?
А может заблудился
Снаряд воюющих миров?
8 июня.
Взорванный метеорит.
Мой астролёт, моя машина жизни,
Несёт меня узнать далёкие миры.
Я одиночеством планеты стиснут
И ей хочу вручить содружества дары.
Уже на борт ко мне молчавший лазер
Расплывчатую тень набросил на экран.
Я будто в ней угадываю разум
Другой галактики. Уже есть встречи план.
Но что стряслось? – горят беды сигналы.
Как жаль, что счастья весть к Земле не долетит!
Лишь помню я: огонь бежит по стали,
И рядом кем-то взорванный метеорит.
18 июня.
Да здравствует футбол! Да смолкнет Муза,
Покуда мировой чемпионат
Не вывезет с полей футбольных мусор
И не раздарит солнечных наград.
Какие страсти реют у экрана!
Какой там сон, когда ударил Баль!
Давай за гол поднимем-ка стаканы –
Экран разрушил нам и сон, и даль.
А там у них взорвались все трибуны:
Бразильцы всё колдуют у ворот…
И вот удар – взорвались гунны,
Удар – Бразилия ушла вперёд.
Здесь каждый матч достоин быть финальным!
Ну, разве можно нежиться средь муз?!
Окончен матч, пусть радостно-печальный,
Экран погас – теперь стихов коснусь.
15 июня.
Воздушный поцелуй.
Печалит окна темнота.
Но на балконе образ ясный,
Как бы далёкая звезда,
Недостижим и так прекрасен!
Оставить шторы и позвать ли?
А вдруг услышит сторож твой?
Не дотянуть к тебе объятий
Сквозь пропасть ночи голубой…
Лишь взгляд случайный в суете,
Улыбка губ на остановке,
Обрывки фраз, совсем неловких,
Но ни одной - о красоте.
О ней не сказано, но где-то
Хранятся нежные слова.
Так, пожелтевшая трава,
Бог даст, зазеленеет к лету.
Придет ли час, чтоб наши души
Могли сказать друг дружке: - Слушай! - ?..
Пока же между звёздных струй
Прими воздушный поцелуй.
15 июня.
Микро и макро.
Под микроскопом лежит микромир.
Мы всё режим и режим какой-нибудь атом.
А в телескопе совсем с нами рядом
Электроны планет – это наш макромир.
Знаешь? а вдруг мы всего лишь микробы
В непонятном для нас организме живом?
И, если мы разнесём в прах наш дом,
Не убьём ли того, в чьей мы дышим утробе?
Может тогда, как и мы скверный штамм,
Так и Он изведёт нас каким-нибудь фагом?
Встань же за мир, и потомкам на благо
Не тревожь того, кто дал приют в теле нам!
20 июня.
Свободный электрон.
Человек!
Пред тобою застыла земля.
В институтах из массы гнилья
Ты вычерпываешь электроны.
Если тем веществом ты спихнёшь
Электрон, на котором живёшь,
И который подвластен законам
Лишь природы одной,
То куда этот шар голубой
Ты направишь?
Иль Земле
Ты другую орбиту нашёл?
И там нет и не бед, и не зол?
Или к новой звезде тебя тянет?
Но там есть вдруг планета своя –
Её с места ты выбъешь тогда?
Но потом что с планетой той станет?
Может жизнь есть в ней? –
Ведь её тогда страстью своей
Ты погубишь!
Человек!
Мы не знаем планет между звёзд.
Хочешь первым занять этот пост?.
24 июня.
Ты стоишь у открытой двери,
Чуть откинув завесу узоров.
Это вроде какой-то игры:
Диалог пламенеющих взоров.
«Здравствуй, милый! Прости, не могу
Даже шёпотом бросить полслова»,
- Понимаю, - я взглядом сотку
Под задумчивым звёздным покровом.
- Как живёшь? – «Так себе, ничего…
У тебя была женщина поздно.
Извини, может, любишь её?»
- Ты прости. Это так… Несерьёзно.
А как дочка твоя подросла!.. –
«Почему ты не хочешь о сыне?
Как у вас, у мужчин, там дела?
Замечаю я: он уже сильный.»
- Да, живём понемногу. Вчера
Он ушиб сильно ногу. Вот лечим, -
«Да, я знаю… Ну ладно, пора…»
- Подожди, ну, а как наши встречи? –
«Извини, мне пора уж… Прощай.» -
И закрылась прозрачной гардиной,
Но с минуту ещё невзначай
В кухне свет плёл твой профиль невинный.
4 июля.
Когда рядом телефон
Телефон. Где же он? Вот и он, телефон.
Вот и трубка в руках, набран номер знакомый.
- Здравствуй, милая! Что? Здесь какой-то трезвон.
Я сейчас повторю, может кончится гомон.
Ах, ты, чёрт! опоздал. Кто-то раньше успел.
И похоже, что он будет занятым долго.
Есть в запасе часок. Чем занять бы пробел?
Вроде друга давно не видал, так неловко!
- О’ привет! Узнаёшь?.. Не узнал?... Это я.
Как живешь?.. Ничего, это можно поправить.
Я сейчас позвоню своим старым друзьям,
Они сделают в миг. Только надо поставить…
Да, скажи, мне нужна диффицитная вещь…
Да, она… сколько там?.. Хорошо, я заеду…
Знаешь? время в обрез. Не до дружеских встреч.
Надо к парню успеть. Обещал до обеда…
Ну, прощай!.. – Надо б к ней… - Позовите… Привет…
Ты свободна на семь?.. Как зачем? Ведь обидно!
Ты невеста моя? или, может быть, нет?
Всё звонки, а тебя как давно я не видел! –
4 июля.
Твой муж качалку-кресло
Выносит на балкон.
А вдруг не он? а если
В ней ты пошлёшь поклон
Тому, кто с тёплой песней
Глядит на небосвод?
А если ты туда же
Заглянешь невзначай,
Найдёшь ли ты и даже
Полюбишь ли тот край,
Где я признаюсь в краже
Пред богом звёздных стай?
Услышишь ли ты звуки
Мелодии моей,
Что бросят тебе в руки
С тех мест миры огней?
Пока здесь нет супруга,
Ответь же поскорей!
6 июля.
Незнакомка.
(по А.Блоку)
По вечерам по старым улицам
Туда, где сквер усталый пьёт
Прохладу неба, его музыку
И под мостом журчанье вод;
Туда, где куполами в прошлое
Зовёт Исаакиевский собор,
Меж одинокими прохожими
Её влечёт с недавних пор
Быть может светлое предчувствие
Или случайная тоска.
К лицу льёт глянец свет искусственный –
Его платком смахнёт рука;
Потом одёрнет она кофточку,
Дойдет неспешно до ворот
И в циферблат вглядится точечный,
И в тень деревьев отойдёт.
А где-то рядом, незамеченный,
Слежу за нею каждый раз,
Боюсь и жду: вдруг этим вечером
Раскрыт я буду взглядом глаз
Случайно ли, а, может, попросту
Она давно уж знает всё;
Откинув гордость и без робости
Вдруг подойдёт взглянуть в лицо.
- Скажите: где-то я вас видела… -
И задрожит в волненьи вся.
Но я отвечу ей обыденно:
«Я здесь всего лишь с полчаса.
Я здесь впервые, в этом городе».
Но… Нет! не верю чудесам!
Но вот глаза… Я помню: молод был,
Когда придумал их я сам.
7 июля.
Ты не выходишь, и в окнах свет не блещет.
Одни лишь звёзды меня замкнули в клещи.
Они подобны твоим глазам игривым,
Когда с тобою мы встретились впервые.
Одни лишь звёзды, как перламутр лака,
И, как нарочно, тут ритмы «Зодиака».
Возможно, нет вас, ушли к кому-то в гости.
А я в догадках, а всё… всё очень просто.
Ушли и только. И я сижу в уныньи:
Тебя не видел, тебя не видел ныне.
Но всё ж дождусь я, дождусь – я в это верю…
Вот свет на кухне и ты выходишь в двери.
Июль
Посвящение.
Мне волны облик ваш рисуют.
Вас повстречавши только раз,
Уж сердце в трепете тоскует –
В нём с прошлым нить оборвалась.
Уже, как раненый мальчишка,
Готов идти рука в руке;
Тепла ловить во взгляде вспышку,
Чеканить имя на песке:
Уже готов я сердца пламень
Отдать за робкий поцелуй…
Вам может кажется: я странен?..
Так тише, море, не волнуй!
Но море душу мне бередит,
И волны всё рисуют вас…
Вам мнится, может, что я - ветер?
И предо мной стоит Пегас?
Затем, чтоб стал я тем, кто жалит,
Пылая к юной наготе?...
Но есть любовь! Она блуждает,
Доверясь томной высоте.
И от того, наверно, часто
Ей не поспеть помочь сердцам:
Иль насладился кто-то страстью,
Иль третий лишний втёрся там.
24 июля.
Ни кому этой ночью не спится.
Нам остался лишь час до утра.
Ваша ставка, поручик Голицын –
В ваши руки идёт вся игра.
Ваша ставка на жизнь – вы не стары:
Есть надежда в России пожить.
Как же будут играть комиссары?
Прикажите мальчишке налить.
Ваша ставка, полковник Державин! –
Вам в игре ни когда не везло.
Вы и в лёгком бою были ранен,
Когда в злобе сожгли всё село.
Может в вашем сейчас кабинете
Комиссар зажимает уж дочь
Поспешите полковник ответить –
Скоро кончится, кончится ночь.
Кто ещё за победу поставит,
За удачу? Живей, господа!
Поспешите, уж скоро светает –
Завтра кто-то уйдёт навсегда!
Пусть резвятся пока комиссары, -
Но сойдётся с горою гора,
Завтра вспыхнут в России пожары –
Начинается наша игра.
16 июля.
Других природа наградила:
Любить без счёта, без числа,
А мне дала немного силы
И вместе нас на миг свела.
Уйдёшь ли ты сегодня, завтра,
Забудешь ли наш первый день, -
А образ твой (он мой соавтор)
В душе отыщет свою сень.
Он будет звать меня на берег,
Чтоб там найти хотя бы след,
Но не найдёт, - он будет верить
В звезду, которой рядом нет.
17 июля.
Прощание.
Не говори последних слов.
Как я могу тебе поверить?!
Уносишь ты мою любовь
И закрываешь плотно двери
И запираешь на засов.
С тобою дни мои прошли,
Как миг единый, без печалей.
Но вот цветы все отцвели,
Разлуку будто бы вещая,
А может знали всё они.
Куда же ты теперь пойдёшь?
Найдёшь ли счастье, иль не встретишь?
Сама себе ты не ответишь
И не подскажет тебе дождь.
Не говори… Жестокий звук
На сердце болью отдаётся.
Ты оставляешь чашу мук,
И через край из чаши льётся
Слеза тяжёлая разлук.
Искать виновных? но зачем?
Какая польза в этом будет?
Ведь всё равно уйдёшь совсем.
Давай последние минуты
Мы помолчим, ведь есть над чем.
Куда же ты теперь пойдёшь?
Найдёшь ли счастье, иль не встретишь?
Сама себе ты не ответишь
И не подскажет тебе дождь
18 июля.
Вновь гляжу я на закат,
Он похож на эти губы.
Знаю я, что мы не любим
Поворачивать назад.
Запечатай эту дверь,
Занавесь плотней окошко,
Да сними свои застёжки
И ко мне иди скорей.
Расскажи тоску-печаль,
Пожалею, как умею –
Станет на душе теплее,
Мне огня души не жаль.
Я его храню давно,
А теперь пришла минута
Мне отдать его, покуда
Греет душу мне вино.
Припади ко мне на грудь,
Освежи лицо слезами…
Может быть, на сердце даму
Вспомню я когда-нибудь,
Вспомню я: твой томный взгляд,
Что, друг друга не любив, мы
Провели тот вечер дивно,
Вспомню тот немой закат.
19 июля.
Карать себя! Но как? и где
Найти карающие силы?
Схватил соломинку в воде –
А лодку с милой упустил я.
Словцо б одно! Но нем язык,
Предал немыслимым молчаньем.
Я заперся в себя и сник,
И нет ни в чём мне оправданья.
Я жалкий трус! Себе я сам
На слабый пол внушил презренье.
Но как же хочется к стопам
Упасть невинным в иступленьи,
И говорить, в единый крик
Собрав прекрасное на свете!
Но день и ночь мой нем язык
Для всех прелестниц на планете.
Когда ж молчаньем будет сыт
Предатель мой, во мне сидящий,
Когда ж он скинет жалкий стыд,
Чтоб вслух пролился слог блестящий?
25 июля.
Где то, угаснувшее время?
Где нестыдливый мой язык?..
Он шёл в пылу любви полемик
К заветной цели напрямик.
Он лёд мог запросто расплавить
Нетронутых девичьих уст,
Читать мог страсти юной главы,
Им отражались сотни чувств.
Но что, скажи, с тобою сталось?
Неужли всё сказал, что есть?
В тебе я вижу к делу вялость,
Иль ты забыл былую честь?
Иль ты не хочешь повторяться?
Но вторишь же ты всем "привет"?!
Ах! остаётся удивляться:
Зачем родился ты на свет.
Тебя б мне заменили руки –
О как красноречив их жест!
А вот с тобой благие муки
Мне тяжелей, чем божий крест.
О’ скинь же? cкинь! оцепененье,
Пролейся! реками словес.
Нет лучше в мире искупленья,
Чем это чудо из чудес.
Июль-август.
В утробе мраморной метро
Или на площади парадной
По вечерам всегда светло
И шум несётся постоянный.
Но не могу понять я слов,
Лишь равномерный гул струится
От торопящихся шагов,
И жутки мраморные лица.
Как будто город населён
Лишь манекенами из воска.
Ищу улыбку я, а он
Всех суетой опутал просто.
Но как же мне найти тебя,
Чтоб ты была близка по духу?
Проносит мимо всех судьба –
Шаги их в сердце тают глухо.
Среди людей я одинок,
А мимо в яростном потоке,
Толкая землю из-под ног,
Спешит такой же одинокий.
Но как же мне найти тебя,
Чтоб ты была близка по духу?
Проносит мимо всех судьба –
Шаги их в сердце тают глухо.
Август.
Пришла весна, наполнив кубок грустью.
Его один я пью при трёх свечах,
И только сердце знает мои чувства
И их борьбу при солнечных лучах.
Не для меня шумят сегодня листья,
И птицы пробуждают не меня.
Я звёзды слушаю, когда не спится,
Ведь их мелодия тобой полна.
А ты проходишь где-то совсем рядом
Тенистою тропой моих богов,
Лишь оглянуться только тебе надо
И ты меня поймёшь без лишних слов.
И всё тогда изменится, конечно,
И на весну тогда я оглянусь,
Вручу свою я песню птицам нежным
И растворится в счастье моя грусть.
Август.
Я рад с тобой случайной встрече,
Я рад вернуть мгновенья те…
Два года были скоротечны,
И вот свиданье в суете.
Вопрос,.. другой... – ответ такой же,
Ни что не значащий для нас.
Aх, эта спешка, спешка, боже! –
И счастья нить оборвалась.
А как хотелось бы с тобою
Хотя бы вечер провести
И вновь достаточность покоя
За разговором отмести.
Но что осталось мне? Мне всё же
Покой так скоро не вернуть,
Но… от того, что ты похожа
На ту, с которой розен путь.
- Когда мы встретимся? – Молчанье,
Тебя со мною больше нет.
Спасибо, что, хотя б случайно,
Ты даришь мне Её портрет.
18 августа.
Тебе, я знаю, он не дорог, -
Тебе не дорог, знаю, я.
Ему недавно было сорок,
А мне сказала ты: - Твоя. –
Ты мне сказала, свою юность
Что ты не хочешь с ним губить, -
А по губам скользнула трусость,
Когда ты бус порвала нить;
И по ковру иранской вязки
Сверкнули глупо жемчуга,
На клавиши, как по подсказке,
Упала с перстнями рука,
И отозвались ритмом «Сони»
С вином бокалы хрусталя,
И сэксмелодий плыли стоны,
И в нас смотрелись зеркала.
Но тут нарушил твои вздохи
Вдруг задрожавший телефон –
С испугом справилась ты плохо,
Промолвив тихо: - Это он, -
Зачем тебе игра такая?
Проверить хочется себя?..
Как будто в стае попугаев
Глядят с усмешкой зеркала.
19 августа.
Не смотри так грустными глазами,
Я печалюсь вовсе о другом.
Я не знаю, что случится с нами,
Что с тобой войдёт в мой тихий дом.
Дай мне вечер этот оглядеться,
Не просить прощения богов:
Я сегодня провожаю детство,
Встретив свою первую любовь.
Каждый месяц за моим порогом
Приносил весёлые дары:
Я любил и лес зелёноокий
И со снегом не был вне игры.
Всё она в душе перевернула,
Всё она сожгла в моей груди,
А весна встречает мощным гулом
Неизвестность эту на пути.
Дай мне вечер этот оглядеться,
Не просить прощения богов:
Я сегодня провожаю детство,
Встретив свою первую любовь.
20 августа.
В Театре Военных Действий.
Мой друг!
Нас приглашают на премьеру.
Спектакль будет - мировой!
Вот-вот ведущие стальной
Поднимут занавес и сферу
Прожекторов огонь прорвёт.
Рекламный щит не первый год
Цветной афишей интригует,
И говорится там о том,
Что автор пьесы – Белый дом –
Уже билетами торгует.
Недавно видел я программку.
И, знаешь? потрясло меня,
Что каждый зритель: ты иль я –
Участье в допустимых рамках
В спектакле может том принять, -
Нельзя лишь действия менять.
А сколько будет декораций! –
Ведь в сценах – столько городов!
И гор, и рек,.. полей,.. лесов…
В них должен колорит быть наций!
А пиротехникам работы
На сорок хватит лет сполна!
Но вот по замыслу она
Должна пройти единой нотой:
Сначала туча проплывёт
И вслед тяжёлый вертолёт
Развеет ливнем Эйджн Ориндж,
А там и очередь ракет
Упасть на красочный макет
Земли, хранящей в сердце горечь.
Ты скажешь, что ещё театра
Для этой пьесы нет ни где?
Его назвали ТВД.
Воспользовавшись правом, автор
Балкон оставил за собой,
Места ж таким, как мы с тобой,
В партере, а Европа – сцена.
Лишь вот меня что так гнетёт:
Когда же занавес падёт,
Найдётся ль тот, кто всё оценит?..
22 августа.
Я к тебе постучал, но ни кто не ответил,
Я толкнул машинально двери:
В сумрак дома упал лучик утреннего света,
Ты закрыться забыла наверно.
Я тихонько прошёл в твою тихую спальню,
Ненарушив твой сон ранимый,
Синий плед ты на пол уронила нечайно,
Обнажив грациозность линий.
Но случайно мой взгляд на журнальный пал столик,
Там ночник до сих пор светился,
И лежала тетрадь, по ночной твоей воле
Незакрытыми были страницы.
Любопытство меня подвело той минутой:
Заглянул – застучало вдруг сердце,
Будто море огня опрокинулось смутно –
Я на стол поспешил опереться.
Предо мною душа твоя как на ладони,
Предо мною твои откровенья.
И, над тайной дрожа, я застыл, весь смущённый,
И в себя приходя постепенно.
Я тебе никогда не открою, что знаю
Твою лучшую тайну на свете.
Но промчатся года – я тебя заклинаю! –
Не забудь о тетрадке этой!
Может лучшая в ней была скрыта наивно
Твоей светлой души эта тайна:
Наших радостных дней, наших самых счастливых,
Совсем юные воспоминания.
23 августа.
Песня анархиста.
Не далёк тот светлый час:
До кардона уже близко.
Золотой со мной запас
И девчонка – аферистка,
И ещё шумливый брат
С именным чужим наганом –
Дал его нам напрокат
Стороживший нас легавый.
A в Париже, в тихой улочке
Ждёт меня больной отец.
И к его большой шкатулочке
Доберусь я наконец.
Помешал нам красный туз
Разговеться в Петрограде,
Разогнал он наш союз,
Так мечтавший о параде
Перед окнами дворца.
С монархическим престолом –
Но Железный нам гонца
Подослал и… миф расколот.
Что я вижу?! Боже мой!
Набрели мы на засаду.
Киска! рви скорей за мной!
Брат ответит им как надо.
Эй! товарищ! не шути!
У меня есть парабеллум!
Эх, кажись, мне не дойти:
Я на сквозь уже прострелян.
A в Париже, в тихой улочке
Ждёт меня больной отец.
Мне к его большой шкатулочке
Не добраться – мне конец.
28 августа.
вверх
U Lukomoriya
следующая
